Зюганов: не прячьте ваши денежки по банкам…

Крайне забавная новость:

Представитель КПРФ Владимир Кашин заявил, что в ходе анализа «скрытых резервов» на банковских счетах населения обнаружены 22 трлн рублей. Использовать деньги россиян на благо российской экономики предложил на экономическом саммите в Орле лидер коммунистов Геннадий Зюганов.

В КПРФ 22 трлн «резервных» средств оценили как «государственные деньги».

Если КПРФ серьезно намеревается на предстоящих выборах в Государственную Думу собрать как можно больше голосов, то более идиотского заявления Зюганов сделать не мог. Во-первых, люди постарше прекрасно помнят, каким тазом накрылись их трудовые накопления на еще советских сберкнижках. Во-вторых, у всех в памяти как в Крыму плакали наши пенсионные. И теперь Зюганов называет частные вклады «государственными деньгами». Мне лично в этом отношении проще всего — на сберкнижке остаток 113 (Сто тринадцать) рублей. Вот людей жалко…

Тут, конечно, сейчас набегут разные товарищи: мол, экономика страны в полной жопе, даже Силуанов это признал. Для выполнения антикризисного плана у правительства не хватает денег, надо спасать страну всем миром.

Я вам, товарищи, так скажу: не в тех карманах ищете деньги. Для начала давайте спросим у Путина, почему на спасение экономики своей страны у правительства денег нет, а Ирану кредит в 5 миллиардов долларов предоставить готовы? И где гарантии, что эти пять милилардов вернутся, пусть даже без процентов? За последние несколько лет Путин благополучно простил долгов на десятки миллиардов долларов. Вполне логично предположить, что через пару-тройку лет и эти пять миллиардов спишут в невозвратные. Россия, как известно, щедрая душа.

Далее. Государственные (именно государственные!) деньги надо искать на счетах в иностранных банках. Имена вкладчиков всем давно известны.

Что касательно стремления товарища Зюганова приравнять частные вклады к государственной казне, то более всего это напоминает сталинскую коллективизацию. Цитата в тему под катом:

 — В колхоз у вас записываются? — спросил гость. Он стоял возле лежанки, заложив руки за спину, широкоплечий, большеголовый и плотный, как чувал с зерном.
— В колхоз-то? Дюже пока не докучали, а вот завтра собрание бедноты будет. Ходили, перед тем как смеркаться, оповещали. Свои-то галду набили с самого Рождества: «Вступай да вступай». Но люди отказались наотруб, никто не вписался. Кто же сам себе лиходей? Должно, и завтра будут сватать. Говорят, нынче на-вечер приехал какой-то рабочий из района и будет всех сгонять в колхоз. Конец приходит нашей жизни. Наживал, пригоршни мозолей да горб нажил, а теперь добро отдай все в обчий котел, и скотину, и хлеб, и птицу, и дом, стало быть? Выходит вроде: жену отдай дяде, а сам иди к…, не иначе. Сами посудите, Александр Анисимович, я в колхоз приведу пару быков (пару-то успел продать Союзмясе), кобылу с жеребенком, весь инвентарь, хлеб, а другой — вшей полон гашник. Сложимся мы с ним и будем барыши делить поровну. Да разве же мне-то не обидно?.. Он, может, всю жизню на пече лежал да об сладком куске думал, а я… да что там гутарить! Во! — И Яков Лукич полоснул себя по горлу ребром шершавой ладони.

(с) М.Шолохов, «Поднятая целина»