Анастасия Миронова: «Советские дети испытывали страх»

Меня трудно упрекнуть в симпатиях к советскому прошлому. И, признаюсь, раздражают шеренги сказочников-совкострадальцев, вешающих на уши молодняку лапшу про то, как хорошо было в стране советской жить.

Но вот навели меня на одну статейку в «Газета.Ру». Называется «С ключом на шее«, автор некая Анастасия Миронова. Читаю:

Советский ребенок, за редким исключением, жил в страхе. Потому что любому ребенку прежде всего нужны были родители, вернее — мать. Только мать дает ощущение заботы и безопасности. Вся детская самостоятельность, которую навязывало семьям государство, оборачивалась тяжелыми психологическими травмами. Потому что ребенку крайне важно, чтобы ему вовремя сменили подгузник, вовремя подтерли сопли или открыли перед ним дверь. Если нет регулярной заботы, ребенок чувствует лишь одно — незащищенность. И страх.

Он начинался еще в роддоме, когда младенца у матери забирали в среднем на трое суток — считалось, что столько времени женщине требуется на восстановление после родов. В роддоме детей держали в яслях, маленькие кулечки кричали днями напролет. Дети воспитывались без грудного молока — роддом делал все, чтобы у матери его не было. Потому что к трем месяцам она должна была выйти на работу. А ребенок? Ребенок отдавался в ясли. Там его переодевали в казенную одежду, чтобы дома было меньше стирки, и помещали в большой деревянный манеж, где он лежал, ползал, учился ходить вместе с другими. В яслях стоял постоянный крик, малыши были мокрые, грязные. Ясли бывали и круглосуточные, с пятидневным пребыванием.

И далее:

В садике процветала детская жестокость. Воспитатели это особенно не пресекали, для многих это было нормой. К тому же считалось, что ребенок должен был пройти школу жизни. Пребывание в саду с двух месяцев и пятидневки тогда объясняли в том числе необходимостью социализировать ребенка.

Ужас, правда? А теперь обратите внимание: автор статьи родилась в 1984-м году. СССР, если кто подзабыл, в этом время уже вовсю смердел гнилью и в 1991-м скончался от вспутчивания. Что может знать о Советском Союзе человек, родившийся после смерти Брежнева? Да ничего. Совсем. Попросту говоря, девочка врет, пересказывая чужие страшилки. Но это ее ничуть не смущает и следом идут рассказы о том, чего она вообще никогда не видела — о советских школах.

Любить советскую школу могли только дети с посредственными интеллектуальными или душевными данными, с низким уровнем культуры в семье. Дети, которые искали себя в коллективной идее, коллективной задаче, коллективном труде. Опора любого тоталитарного режима — человек без собственных ценностей, потому что он легко принимает ценности корпоративные. Например, любит, чтобы всем прикалывали одинаковые звездочки, вешали на шеи галстуки, чтобы все пели один и тот же гимн. Такой ребенок с радостью участвовал в школьных линейках, общих собраниях или травле одноклассников. И он обычно очень любил советские пионерские лагеря. Нормальный ребенок из заботливой семьи, если только он не редкостный экстраверт и не энергетический вампир, никогда по своей воле не поедет несколько недель жить в одной палате — название-то какое! — с одиннадцатью другими детьми, вставать по горну, обедать по гонгу, ходить строем и все время голодать, потому что в лагерях традиционно мало и традиционно плохо кормили. В пионерлагерь детей, за редким исключением, отправляли только с одной целью — сбыть с рук, высвободить время для отдыха. Жили тесно, часто ссорились — родители мечтали отдохнуть от детей. Сегодня этому прозаичному мотиву пытаются придать романтический шарм.

ПесТня, просто песТня. Так и представляешь себе несчастную Настеньку Миронову в пионерском галстучке на тощенькой шее, марширующую в строю шатающихся от хронического недоедания детей. Прямо конценлагерь какой-то!

Думаете, это все? Размечтались!

Отдельная сегодня почти забытая тема — эксплуатация Союзом детского и молодежного труда. Мало кто помнит, что школьники летом приходили на отработку: делали ремонт, мыли окна, чистили школьный парк. Кому они задолжали и что отрабатывали? А поездки «на картошку»? О том, что это было огромным преступлением против детства и образования, помнят единицы, остальные часто вспоминают «картошку» как школу жизни, уроки самостоятельности и трудолюбия.

«На картошке» дети жили впроголодь, надрывались, руками лезли в землю с удобрениями и пестицидами, которых в СССР не жалели. Там иногда беременели, становились жертвами насилия — бывший советский криминалист рассказывал мне, что за свою карьеру не раз выезжал на изнасилования «на картошке».

Я ни комментировать, ни спорить с автором не собираюсь. Лишь повторю вопрос: что может помнить о советском времени человек, родившийся в 1984-м году?

Насильники и растлители не главные враги советских детей. Куда больше их гибло и калечилось в ходе самостоятельного приготовления обеда, прогулок по крышам, игр на стройке, хождения по свалкам, догонялок по трубам теплотрасс, при нахождении и распиливании снарядов, патронов, играх с огнем, раскачивания качелей «солнышком». Меня саму дважды пытались увести со двора незнакомые мужчины, в семь лет по мне с подружкой стреляли из окна пьяные, в восемь меня чуть не заколола спицей старуха соседка. Мы жили на обычной окраине обычного областного центра. И это было обычное советское детство. Быть может, слегка подпорченное перестройкой.

В семь лет чуть не увели со двора — это в 1991-м, а старуха со спицей была уже в 1992-м. Когда СССР развалился еще не забыли?

Те, кто сегодня говорит, будто в Советском Союзе им было безопасно, просто не встретили столько ужаса. Возможно, они жили в хороших семьях, воспитывались мамами, бабушками или нянями. А может быть, их психика вытеснила все тяжелые воспоминания, оставив в голове лишь сливочный пломбир в вафельном стаканчике.

Только аберрация памяти заставляет людей, которые прошли советское детство с ключом на шее, жалеть о своем прошлом и искренне желать родным детям такой же участи.

Меня не выспитывали ни бабушка, ни няня. Типичный сын матери-одиночки, с той лишь разницей, что ключ на шее никогда не носил — он спокойно лежал в кармане, поскольку был на длинной резинке, привяанной к ременной петле брюк. И мороженое я тогда ел редко: во-первых, из-за хронического безденежья; во-вторых, из-за увеличенных от рождения миндалин. Я не рискну утверждать, что мое детство было сплошь безоблачным и безопасным. Хватало и хорошего, и плохого — как и у нынешних детей. И желать нынешним детям того, что пережил я и мои сверстники не хочу и не буду. Зато от всей души пожелаю Анастасии Мироновой заткнуться. Просто потому, что ежели не знаешь, так хотя бы не ври. В своем стремлении показать реалии СССР и доказать несостоятельность ностальгических сказочек про светлое советское прошлое, ты, Настя, добилась ровно обратного эффекта. Если ты, Настя, не провокатор, то просто дура.

Можешь считать это актом детской агрессии от человека, рожденного на пятнадцать лет раньше тебя.