В качестве подарка, что ли… Продолжаем чтения, в общем.

Юра вел новенький «Остин Мартин» по привычному маршруту: от дома до Коломяжского, через переезд на набережную Черной речки, дальше по Каменноостровскому, мимо Петропавловки через мост и направо, по Дворцовой набережной. Поплутав в узких улочках центра Питера, машина вырвалась на Московский проспект и здесь Юра слегка притопил педаль газа – благо асфальт позволял… Да и гаишники опять «зеленую» улицу открыли – видать, очередная шишка в город прилетела.

Ну, ничего, даст Бог – и шефу со временем будут такие же почести оказывать. Митя мужик головастый и везучий, что тоже немаловажно. Образования у Мити – десятилетка плюс училище по специальности слесаря-монтажника. Но когда Горбачев разрешил частное предпринимательство, Митя сразу сообразил что к чему. Снял со сберкнижки весь свой скудный капитал – чуть больше тысячи рублей, в долги влез, и открыл несколько магазинчиков широкого профиля. Когда объявили приватизацию, Митя вложил кругленькую сумму в акции стремительно разваливающегося завода «Электроприбор», в одночасье став одним из крупнейших акционеров. Правда, к тому времени завод был при последнем издыхании: загаженная территория, пустующие цеха, простаивающее оборудование и обозленные работяги – на заводе почти год не видели живых денег. Другой бы при виде такого хозяйства руки опустил, но Митя и тут не растерялся… Спустя год завод преобразился – два из четырех корпусов завода были отремонтированы и заняты арендаторами. В одном разместился филиал известной кондитерской компании, в другом наладили производство сантехники по финской лицензии. В оставшихся корпусах срочно модернизировали оборудование и запустили линию по сборке радиоаппаратуры известной японской фирмы. На очередном собрании акционеров Митю единогласно выбрали генеральным директором, но это было только начало.
Конечно, путь к большим деньгам не был устлан розами. И при этом Митя умудрялся оставаться человеком, не превратился с годами в жлоба, как это случилось с его женушкой. Говорят, раньше Ираида такой не была, да только слабо верится – ведь не из воздуха все это дерьмо всплыло, были где-то глубоко внутри и надменно поджатые губы, и манера говорить, цедя каждое слово по капельке…
Юра мельком взглянул в зеркало на сидящего сзади Дмитрия Олеговича. Глаза были закрыты, казалось, шеф спал. Но нервно подрагивающие веки выдавали – не спит, пытается расслабиться и успокоиться перед вылетом. Вот такая слабинка у Мити – смертельно боится летать. Казалось бы, давно пора привыкнуть, а каждый раз перед вылетом успокоительное глотает. А сегодня и таблетки не помогают – видимо, крепко с Ираидой поругался. Фигово… Эдак Митя в самолете еще больше перепсихует, в Москву прилетит весь на нервах, пол-ночи будет квасить кофе с коньяком, а утром поедет на встречу мятый и с плохо соображающей головой. Не дело это.
– Дмитрий Олегович!
– Да, Юра, – в зеркале отобразился вопросительный взгляд шефа.
– Минут через десять уже будем в Пулково: на Московском сквозной зеленый держат, машин почти нет.
– Хорошо.
– Вас в Москве кто встречать будет?
– Как обычно, Гриша.
– А я слышал, будто у него проблемы какие-то…
– Да какие это проблемы… А ты что, ничего не знаешь?
– Откуда? – очень натурально изобразил удивление Юра.
– Гришка же себе новую тачку взял, «ауди» шестерку, подержанную, а старый фолькс продавать пока не спешил, оставил в гараже фирмы. Естественно, покупку надо обмыть, они и забурились с парой ребятишек в какой-то кабак. Поставили «ауди» на стоянку при кабаке, крепко поддали… В общем, вылезли они из кабака под утро, пошли такси ловить. А шли мимо стоянки. И Гришка тут увидел, что какой-то хмырь садится в его тачку и явно собирается угнать.
– Ни фига себе…
– Ты дослушай. Гришка попер через ограждение, вытащил мужика из тачки и давай метелить. Прискакала охрана кабака, стали разбираться. И тут до Гришки доходит, что они-то приехали на «ауди», а мужик садился в «фольксваген», который как две капли похож на тот, что Гришка собственноручно загнал в гараж!
– Перепутал? – засмеялся Юра.
– Ну да! Мужик, слава Богу, оказался отходчивый, да и Гришка спьяну больше по воздуху молотил. Но несколько синяков поставил все же, да и костюм порвать успел. В общем, к цене машины Гришка еще штукарь баксов приплатил – за порванный костюм и синяки.
– Расстроился, наверное.
– Вот уж не знаю. Но фолькса он в тот же день продал. Наверное, чтобы больше не путать…
– Ну, Гришка, вечно он в историю влипнет. Мы же с ним служили вместе, так месяца не проходило, чтобы Гришка не проштрафился: или наряд вне очереди огребет, или выговор. А перед самым дембелем чуть на губу не загремел…
– Это за что же?
Юра чуть сбавил скорость и начал свой рассказ. Впереди-справа вырисовывались стеклянные «стаканы» аэропорта «Пулково», освещаемые лучами заходящего июльского солнца…

Глава вторая.
«Петербург строил богатырь на пучине. Построил первый дом своего города –пучина его проглотила. Богатырь строит второй дом – та же судьба.Богатырь не унывает, он строит третий дом, и его тоже съедает злая пучина.Тогда богатырь задумался, нахмурил свои черные брови, наморщил свой широкий лоб, а в черных больших глазах загорелись злые огоньки. Долго думал богатырь и придумал. Растопырил он свою богатырскую ладонь, построил на ней целый город и опустил на пучину. Съесть сразу весь город пучина не смогла, она должна была покориться, и город Петра остался цел.»
Финская легенда

«…И в заключение выпуска о погоде. По сведениям Гидрометцентра, завтра в Петербурге и Ленинградской области сохранится теплая погода. Днем возможны небольшие дожди, грозы. Ветер южный, порывистый до восьми метров в секунду. Температура воздуха: в Ленинградской области плюс двадцать три – двадцать восемь, в Петербурге плюс двадцать пять – двадцать семь. Обращаем ваше внимание, что в ночь с субботы на воскресенье возможно повторное землетрясение, силой до четырех баллов по шкале Рихтера.»
Из вечернего выпуска программы «Вести+», РТР-СПб.

Валентина посмотрела на часы и в очередной раз мысленно обругала себя – ведь сколько раз зарекалась ходить к Надьке! Знала же, что просто забежать на пять минут не получится, обязательно застрянет как минимум на час. Да хорошо бы на час! А то проторчала почти до полуночи, пока муж не позвонил и не поинтересовался, собирается ли Валентина сегодня домой. Стыд-то какой…
Вагон метро был почти пуст – пожилая чета напротив, да молодой парень спит в дальнем конце вагона. Время позднее, большинство уже давно по домам сидят. Или бродят по ночному городу, ждут, когда будут разводить мосты над Невой… А, может, приехать домой и сагитировать Андрюшку тоже пойти на Неву? Ведь лет десять уже не ходили, а когда-то чуть ли не каждый день бегали на стрелку Васильевского острова, благо жили недалеко…
– «Лесная», – прохрипел динамик над дверью. – Следующая станция «Площадь Мужества». Осторожно, двери закрываются…
Хорошо, что разрыв ликвидировали. А то как люди мучились, чтобы попасть домой – на «Лесной выйти, сесть в вечно переполненный автобус, доехать до «Площади Мужества», опять в метро, а там интервал между поездами был двадцать минут… Даже вспоминать не хочется. Кто побогаче, те на маршрутках добирались. А тут Андрюшка как раз без работы остался, и Валентину под сокращение подвели, перебивались случайными заработками…
– «Площадь Мужества», следующая станция «Политехническая». Осторожно, двери закрываются…
Ну вот, а потом и родная «Академическая», каких-то пять минут ехать осталось…
Поезд отъехал от станции и почти сразу встал. Стояли минуты две, потом тихонько двинулись вперед. «Неужели, авария? Вот уж неповезло…» Поезд снова встал. «Как бы не пришлось по рельсам обратно на Мужества топать… Не, кажется, поехали…»
Вместо обычных двух минут поезд тащился до «Политехнической минут десять – очень медленно, с частыми остановками. Наконец, двери открылись и машинист объявил:
– Граждане, по техническим причинам поезд дальше не пойдет, просьба всем освободить вагоны!
Сразу же взволнованный женский голос объявил по станции:
– Уважаемые пассажиры! В связи с аварией движение поездов на линии прекращается. Пожалуйста, пройдите к эскалаторам, поднимайтесь наверх!
Возле поезда несколько ребят в форме – милицейской и метровской – торопили:
– Быстрей, пожалуйста, на выход! Не задерживайтесь! Женщина, к эскалатору, быстрее!
Внезапно потух свет. На несколько секунд станция погрузилась в кромешную тьму, потом включилось аварийное освещение.
– Граждане, продолжаем идти к выходу! Через минуту включим эскалаторы, а пока прошу подниматься пешком! Пожалуйста, не задерживайтесь!
Может, потому что народу в этот час было немного или волнение дежурной по станции передалось пассажирам, но никто не возражал, не возмущался и не требовал объяснений. По эскалатору поднимались молча, берегли дыхание. Примерно через пару минут вновь раздался голос дежурной:
– Держитесь за поручни, пускаю эскалатор!
Толчок ступенек, тело по инерции отклонилось назад. Валентина опустила сумки, перевела дыхание – все-таки, не девочка уже, чтобы без передышки на седьмой этаж взбегать …
Вестибюль станции встретил пассажиров тусклым светом аварийного освещения, но удивило другое – через огромные окна станции виднелись темные силуэты зданий, освещаемые лишь луной и фарами автомобилей.. Не горели уличные фонари, не работали светофоры, погасли неоновые вывески магазинов, не было света в окнах квартир. Застыл на остановке троллейбус с распахнутыми дверями, на перекрестке автомобили объезжали замерший трамвай.
Валентина в растерянности подошла к остановке. Видимо, придется ехать на маршрутке, а она даже не знает, какая идет к «Академической»… Хорошо хоть, что деньги есть, а то поддалась бы Надькиным уговорам и бы сейчас пешком, навьюченная рюкзаком с картошкой.
«Ой, мамочки! Неужто Толька не наврал про землетрясение??? Скорей домой, мои ведь с ума сходят!..»
Вдалеке замелькали фары, кажется маршрутка. Валентина энергично замахала рукой и в это время мощный подземный удар сбил ее с ног. Раздался жуткий, невообразимый грохот вперемешку с каким-то непонятным стоном, взметнувшееся облако пыли ослепило, оглушило, лишило воздуха. Инстинктивно закрывая голову, Валентина отползла подальше от стеклянного навеса остановки и тем самым спасла себе жизнь – фонарный столб, не выдержав содроганий, рухнул всей массой на хрупкое стекло.