Что-то на ночь глядя задумлся на тему «Что меня злит, раздражает или мне жутко не нравится?».

1. Петарды, хлопушки, вообще любой грохот, резкий сильный звук. Из-за дурацкой моды на китайские фейерверки с некоторых пор ненавижу Новый год. При этом я могу спокойно глохнуть под музыку, когда громкость зашкаливает.

2. Раздражает облизывание пальцев, независимо от того кто и где этим занимается. Больше всего достает реклама майонеза с перепилиными яйцами — почему обязательно надо залезть в блюдо пальцем и потом облизывать?

3. Татуировки. Во-первых, у меня с детства ассоциации, что татуировки делают только моряки и побывавшие в тюрьме. Во-вторых, я не могу воспринимать как украшение наскальную роспись, которую нельзя ни снять, ни бесследно вывести. В-третьих, не понимаю я добровольного риска заполучить кучу проблем со здоровьем — от заражения крови до гепатита.

4. При всей моей любви к музыке не терплю два жанра — классическую оперу и рэп. Пионерские речевки типа Децла и иже с ним вообще музыкой не считаю, исключение только талантливый рэп в исполнении Пушного на стихи Бачило «И треснул мир напополам». А в опере раздражают неестественно правильные голоса, особенно женские вокальные партии, переходящие в ультразвук.

5. Пирсинг. Во-первых, даже если выдернуть серьгу из пупа, то дырка останется. А сейчас еще поветрие запихивать в дырки крупнокалиберные предметы, от гантелей до хула-хупов… Ну не понимаю я красоты в мочках ушей, которые растянуты настолько, что в кольца руки продевают, наподобие безрукавки.

6. Свекольный сок, ужас моего детства. Когда мне было лет восемь кто-то матушку надоумил поить меня сырым свекольным соком натощак, по стакану три раза в день. Эксперимент длился ровно один день, после третьего приема этой дряни меня начало рвать. Вернее, я даже допить не успел как все ранее выпитое и съеденное полезло наружу. С тех пор на сырую свеклу смотреть не могу, от запаха с души воротит.

7. Вареная морковь. Тут забавная история: много лет назад Юра Парфенов меня удивил, когда в столовке вдруг начал выуживать из супа и откладывать в тарелку из-под салата кружочки вареной моркови. Не могу, говорит, на дух вареную не переношу. Сырую спокойно ем, а вареную не переношу. Я тогда только плечами пожал. И вот спустя почти двадцать лет я начал за собой замечать ровно такую же историю — сырую морковку ем спокойно, а вареную есть не могу. Видимо, это возрастное…

8. Ненавижу писАть от руки. В школе кое-как мирился, в ПТУ и вечерней школе на конспекты забил. Когда кладовщиком работал, то заполнение документации было натуральной пыткой, потому искал различные варианты — сперва печатал бумаги на пишущей машинке, потом на компьютере. Кстати, по этой же причине и сочинительством всерьез занялся только когда компьютер в доме появился.

Вроде, все. Ежели чего еще вспомню, то потом допишу.

Оригинал записи находится в моем блоге на dreamwidth.org. Комментировать можно и здесь, и там.

Я уже почти заснул под мерный стук колес, когда в дверь купе постучали.
– Разрешите?
– Входите, не заперто.
Дверь откатилась и на пороге возникла помятая физиономия проводника.
– Простите, мне показалось, что вы еще не спите…
– Не сплю, – почему-то ответил я.
– Вот и славненько! В соседних купе уже все заснули, а тут как раз пассажир сел. Вы ж один в купе, скучно, небось…
– Скучно.
– Вот видите! – обрадовался проводник. – Я тогда пассажира к вам и… Товарищ! Который до Архангельска! Идите сюда, здесь свободные места есть!
Пассажир оказался высоким, седым мужчиной спортивного телосложения, лет пятидесяти на вид. Небрежно бросил на верхнюю полку пальто и шляпу, сам протиснулся к окну напротив меня.
Поехали!