Сильно сказано. Даже странно, что такой монолог пропустили в эфир — иначе записи в телерадиофонде не было бы. Здесь ведь вся суть советского и российского вождизма. Удобнее жить, когда сверху спустили циркуляр как думать, что говорить, кого хвалить, а кого ругать. Потому что если будешь делать так, как велят, то есть шанс получить кусок пожирнее. Премию имени Вождя, медальку за заслуги перед Вождём третьей степени. Если очень сильно повезёт, то и дачку персональную с прислугой, машинку с водителем. И даже если Вождь с ума сошёл, если те, что велят, натурально болваны глиняные — не дай тебе Бог сказать то, что думаешь. Простым шлепком ремня по заднице не отделаешься.

Вот и сидят миллионы верноподданных. Думают, что велят, жрут, что дают. Лают по команде «голос» и ждут команду «фас».

«Мы привыкли, к великому сожалению, не просто потому что век инфантильный, а нас научили так. Нам удобно так жить.
Ежели я существую в детском саду, то значит я живу так, чтобы меня не заругала воспитательница. В школе я уже, в результате, не для того, чтобы получить знания, а чтобы получить пятёрку. В институте я не буду писать так как я думаю, я буду писать так как думает педагог — я говорю специально сужая и обостряя, значит, ситуацию — для того, чтобы получить хороший диплом и хорошо распределиться, потому что чтобы не вступить ни в какой конфликт с этим педагогом, даже если я про себя или там в кулуарах думаю что этот педагог уже гроша ломанного не стоит и пошёл в педагогию только потому, что ему не удалось стать в своей профессии кем то.
И я буду это говорить, но сам я уже так и значит мой организм к этому уже привык. Потом я себя начинаю так же вести на работе, в лаборатории, и мы тем самым настолько забиваем в себе самостоятельность, настолько забиваем себе собственное мнение, мышление, а иногда трудно, иногда опасно, иногда чревато вот так вот встать и сказать то, что я действительно сегодня думаю.
Я могу сам заблуждаться, может я не прав, я же ещё не знаю… Может лучше промолчать, да просидеть тихонько? А потом выйти — покурить, и опять обсудить и похохотать? А вот как решиться всё-таки это сказать? Как испытать хотя бы раз в жизни? Кусать ночью подушку и считать себя подонком только за то, что я промолчал, за то что я побоялся, за то что я пошёл по легкому пути… Чем мы вообще, насколько я понимаю, отличаемся от животного? Собака — чудное произведение природы, друг человека. И вот её если сильно кормить, она будет вам лизать руки. Если ей один раз вмазать по заднице ремнем, она тогда вас будет сильно бояться. И если ей сказать: «фас», — она кинется на человека, с которым не очень знакома, и может быть на хорошего человека; а может быть даже на ребенка, а может быть не важно на кого, потому что «фас» сказал тот, который…(жестом показывает удар). И вот как в любой ситуации, тем более в экстремальной, тем более когда никто тебя не видит, в которой так могли бы осудить — какой он там герой. А когда вот он сам перед собой, он не имеет права, потому что он именно человек, а не животное, у него две ноги, а не четыре; у него есть какие-то понятия которые он не может предать, которые называются честь, совесть и так далее. И вот как этот человек находит в себе мужество, когда ему предлагается всё что угодно чтобы жить хорошо — по крайней мере жить — переступить через это, и не оступиться ни секунды от себя? Я думаю сегодня это бесконечно современно и важно.»