Последняя весна Джека

Говорят, когда персонажей твоего произведения начинают считать реальными, то это большая писательская удача. Ежели так, то с моим «Стариком» все сложилось более чем удачно: читатели решили, что история списана с натуры. Автору сочувствовали, где-то давали рекомендации по уходу за престарелым псом, кто-то благодарил за спасенного котенка… Особенно порадовало несколько отзывов, где осуждали Лену. Эгоистка, мол. Вроде бы как жалеет старика, а на самом деле обрекает его на мучения.

Не буду раскрывать все детали писательской кухни, это никому не нужно и совершенно неинтересно. Скажу лишь, что все герои рассказа образы собирательные, а сам сюжет является компиляцией нескольких событий, случившихся в разное время с разными людьми и животными. К слову: на написание коротенького рассказа ушло более девяти лет. Не вру! Недавно старые дневники перечитывал, наткнулся на запись:

24.12.01

С рукописями абзац полный – нет продолжения. Вообще нет. Даже «Старика» закончить не могу, хотя внешне там и делать-то нечего. Но сюжет оказался не прост, ох как не прост. Да и время упущено – надо было сразу писать, а я поленился…

Черновой вариант рассказа был закончен лишь весной 2010-го года.

Но я отвлекся. Как уже было сказано, все персонажи рассказа образы собирательные, имеют нескольких реальных прототипов. Одним из прототипов Старика был длинношерстный колли Джек.

С Джеком я познакомился летом две тысячи первого года, когда внезапно нам предложили разменять трехкомнатную коммуналку и наше семейство получило отдельную квартиру в пятиэтажной «брежневке» на улице Новоселов. Переезд проходил под пристальными взорами наших новых соседей по дому: пятнадцать лет назад почти все они были старожилами, многие получили свои квадратные метры в семьдесят первом, когда дом сдали в эксплуатацию. За тридцать лет между жильцами сложились свои неповторимые отношения, про которые можно не один роман написать.

Одним из первых встретивших нас на пороге нового дома был Джек. Улыбаясь во всю пасть и дружелюбно виляя хвостом, колли подошел к нам, деликатно обнюхал протянутые руки, присел рядышком. Черные глаза собаки смотрели со сдержанным любопытством.

– Джек, не приставай!

Хозяин Джека – высокий худой мужчина, еще не старый, но уже седой – стоял неподалеку. Джек обернулся на голос, смешно склонив голову на плечо, будто говоря: «ты не видишь, я совсем не пристаю!»

– Вы нас извините, – снова заговорил мужчина, обращаясь к нам. – Джек только по годам взрослый, а ведет себя как щенок годовалый.

И снова обратился к собаке:

– Пойдем гулять, неслух! Где мячик?

Услышав про мячик, Джек поднялся и направился за хозяином в сторону пустыря, поминутно оглядываясь. Ему явно не терпелось продолжить знакомство, но мячик…

Будь этот рассказ вымыслом, можно было бы написать про… Да много чего можно было бы придумать! Однако жизнь не перепишешь. Новый пик загруженности работой совпал с очередным обострением болезни у матушки: многолетний контакт с различными моющими и дезинфицирующими средствами на основе хлорки стал причиной химического ожога кожи рук. Первый приступ был еще в середине девяностых, потом болезнь то отступала, то накатывалась с новой силой. Страшное, доложу вам, зрелище. Не приведи Господь никому не только заболеть, но даже увидеть такое…

Навалившиеся проблемы никак не способствовали знакомству с соседями. Единственным желанием тогда было забиться куда-нибудь подальше от всех и вся. А жизнь не давала передышки, нанося все новые и новые удары. Словно кто-то свыше решил проверить нашу семью на прочность.

Не знаю, прошли ли мы ту проверку, однако постепенно как-то жизнь наладилась. Зажили матушкины руки, горе от преждевременной смерти кота сменилось заботами о новом котенке… И как-то само собой вошло в привычку не просто поздороваться с Джеком, но и перекинуться парой слов с его хозяином.

Со дня первого знакомства Джек изрядно сдал. Со стороны это было трудно заметить – ухоженный красавец колли величественно шел излюбленным маршрутом, не удостаивая ответом облаивающих его собак. На моей памяти лишь раз Джек устроил взбучку одной мелкой шавке. Впрочем, до драки дело не дошло — от грозного лая Джека настырная собачонка буквально испарилась. Не шучу: стычка произошла на лестнице нашего подъезда, незадолго до этого дверь парадного заменили на металлическую, с доводчиком и кодовым замком. То есть, выскочить на улицу собачонка не могла никак. Но шавка со страху телепортировалась в неизвестном направлении, обставив Гудини и братьев Кио.

А Джек продолжал ходить своим маршрутом. Вот только все чаще старый пес присаживался отдохнуть, все дольше становились его прогулки…

Прошло еще какое-то время. Через наше семейство прошла очередная черная полоса, закончившаяся переменой места работы. Офис новой компании находился на нашей улице Новоселов, так что я сразу привык к ежедневным пешим прогулкам до конторы и обратно. На дворе была дождливая питерская осень две тысячи седьмого года.

К этому времени каждый выход Джека на прогулку стал событием. Однажды вечером за дверью нашей квартиры послышалась какая-то возня и тихий голос. Район у нас криминальный, приходится все время быть начеку. Посмотрел в глазок: Джек с хозяином на лестнице, возвращаются с прогулки. Вот только подъем на третий этаж давался старому псу все тяжелей…

Как-то, возвращаясь вечером с работы, я увидел Джека, лежащего на дорожке перед домом. У подъезда, прячась под козырьком от моросящего дождя, стоял его хозяин. Пес обернулся на звук шагов, сел, всем своим видом показывая, что он настороже.

– Здравствуй, Джекуля! — протянул я собаке раскрытую ладонь. – Ты меня не узнал, старина?

Услышав знакомый голос, пес мгновенно расслабился. Собачий нос приветливо ткнулся мне в руку, пасть раскрылась в улыбке.

— Ты чего тут мокнешь, домой не идешь? Здравствуйте, – обратился я к хозяину. – Не хочет домой идти?

– Здравствуйте, – кивнул в ответ хозяин. – Не хочет. Зову, зову, а он ни в какую.

– Давно не виделись, да? – Снова заговорил я с Джеком. – Не узнал, за чужого принял?

Хозяин вздохнул и потянулся за сигаретой:

– Он почти ничего не видит, вот и не узнает. Я теперь у него поводырем…

Джек, подняв морду, виновато улыбался раскрытой пастью, его незрячие глаза смотрели прямо в душу.

Зимой Джек ослабел настолько, что самостоятельно выйти из дому уже не мог. Хозяин дважды в день на руках выносил собаку во двор. Наверное, кто-то ему тоже говорил, что незачем мучить собаку, проще и гуманнее было бы Джека усыпить. Может, и в эгоизме обвиняли, не знаю. Но мужчина упрямо продолжал выносить Джека на улицу.

Зима в том году выдалась снежная, город буквально утопал в сугробах и по нашей улице Новоселов было не пройти. Пешие прогулки пришлось заменить проездом на общественном транспорте — карабкаясь через сугробы, я повредил правую ногу. Добавили проблем и вечные пробки. Озверевшие от многочасового стояния водители выруливали на тротуары и мчались по дворам, распугивая пешеходов. Выносить старого слепого пса в такой бедлам хозяин не решался и какое-то время мы с Джеком не встречались.

Но все проходит, прошла и зима. Пригрело солнышко, начали таять сугробы. Дворники расчистили тротуары и я снова стал ходить до офиса пешком. Седьмого марта в нашей компании устроили небольшой корпоратив, поэтому возвращался я слегка навеселе. День выдался отличный, несмотря на затянувшие небо облака, гулять одно удовольствие. Видимо, Джек считал точно так же: он снова лежал на дорожке перед домом, жадно вслушиваясь в весенний птичий гомон. Чтобы не волновать собаку, я окликнул Джека, как только его ухо повернулось в мою сторону. Затем поздоровался со стоявшим рядом хозяином.

Джек тут же приподнялся, ткнулся носом в ладонь. На собачьей физиономии было написано такое ощущение восторга, которое мне встречать еще не приходилось. Старый, почти полностью ослепший дряхлый пес радовался окружающей его жизни. Его чуткий нос ловил запахи распускающейся весны, он тихонько повизгивал от возбуждения, когда слышал очередную птичью стаю. Всем своим существом он спешил насладиться каждым мгновением короткой собачьей жизни. И кто вправе лишить собаку этого наслаждения?

В конце апреля хозяин вынес Джека в последний раз. Тело собаки было завернуто в старый плед…

(с) 2016, Сергей Уткин.