Министерство труда и социальной защиты выложило для проведения общественного обсуждения проект профессионального стандарта «Писатель».

Возвращение в совок идёт полным ходом, вот и за писателей взялись. А и то верно: в проклятые девяностые поналезло в литературу кого ни попадя! Как Союз писателей СССР распустили, да издательствам полный карт-бланш выдали, так и начали печатать всякую безыдейную и бездуховную хрень! У одного вампиры с колдунами дозорами ходят, у другого ведьмаки за ожившими автомобилями гоняются. Чертовщина, одним словом! Надо, надо их всех к ногтю, как того клопа Говоруна! Правда, про клопа тоже… Не совсем там понятно, писатели они или нет. Справку предоставили, что один точно писатель, но уж больно там всё мутное. Проверить бы не мешало. А мемориальную табличку снять, покуда проверочка идёт. И площадь именем Стругацких тоже поторопились назвать. Не пришлось бы переименовывать…

Шутки шутками, а деградация страны налицо. Как бы потом опять не пришлось жалеть и за локти себя кусать. Ну и, раз уж про классиков заговорили, то под катом цитата подходящая.

В мире воцарится мир! Взошло наконец солнце свободы! Для всех. Для освобожденных народов, для нас, для меня…
Именно в это — что Красная Армия принесла миру мир и свободу! — верил я, когда полупарализованными пальцами выводил на склонах Красного стадиона в школьной тетрадке первую фразу:

«Приказ об отступлении приходит совершенно неожиданно…»

Тридцать шесть лет назад я так думал. Дико тосковал по березовым своим «колышкам», по друзьям-офицерам, чуть меньше по начальству. И хотелось, чтоб все любили мою Красную Армию, армию-освободительницу. Она заслужила это — своею кровью, потом, ранами, могилами… (…)

Я встречался с человеком, бежавшим из Афганистана. Афганцем. Десять лет проучился он в Москве, кончил университет, аспирантуру, сдружился с русскими, полюбил их, пел вместе с ними: «Пусть всегда будет мама, пусть всегда будет солнце!» А теперь, — с какой горечью говорил он мне, — эти же русские, ну, не эти, другие, убивают наших мам, отбирают наше солнце. Русских ненавидят! Все. Поголовно. А ведь когда-то любили…
Слушаешь, и кровь холодеет. Наш «березовый колышек» стал оккупантом. Это он жжет напалмом деревни, отравляет газами (восьмилетняя дочь моего афганца до сих пор проходит курс лечения, отравили целую школу, а потом появилось телевидение — жертвы, мол, бандитов). Это он, «березовый колышек», сеет вокруг себя смерть, не вылезая из танка, сбрасывает с вертолетов крохотные мины в виде ручных часов и детских игрушек. Нет, они не убивают, эти мины, но скольких несчастных, с оторванными руками и ступнями, видел мой афганец… А по ночам «колышек» грабит магазины, ищет сигареты, торгует «Калашниковыми», меняет на гашиш. Да-да, гашиш. «Колышек» стал наркоманом, водки ему уже мало. И вечно голоден. Жрать хочет…
Я жадно расспрашиваю людей, приезжающих из Союза, что говорят дома об Афганистане, Польше. Разводят руками. Большинство ничего не говорят. Не знает. Радио глушат. В газетах врут. Какие-то слухи доходят. Иногда похоронки — «погиб, выполняя свой долг»… Тогда начинают что-то понимать. А в массе, в очередях: «Американцы и китайцы хотели прикарманить Афганистан, вот и не дали им… А поляки? Как те чехи. Чего им не хватало? Почище, посытнее нашего живут, за границу пускают, а вот, видишь, кобенятся. С жиру бесятся…»
Может быть, это самое страшное. Мы недооцениваем силу советской пропаганды, магию газетной строчки. Никто ничему давно уже не верит, а все же ложь эта обволакивает, влезает в душу. И девятнадцатилетний Ванька в ушанке со звездочкой на первых порах верит, что американцы и косоглазые позарились на наших соседей. А потом, раскумекав, злой, голодный, меняет автомат на гашиш… А до этого стреляет из него. И потом тоже. В кого? А хрен его знает, туды его растуды, разве поймешь? Приказывают — стреляю…
Нет, такого у нас не было. Мы знали, кто наш враг, и знали, что он жесток и силен и не мы, а он позарился на чужие земли. И тот же Ванька тех лет, с красной звездочкой на ушанке, мерз в окопах и шел в атаку, хотя отца его, возможно, и раскулачили, а о том, что три года тому назад мы сами заграбастали «чужую» Прибалтику, просто забыл, а может, и не знал. Он защищал свою землю.
(с) Виктор Платонович Некрасов, «Через сорок лет».

Издано в сборнике «Записки зеваки». Москва, Вагриус, серия «Мой ХХ век», 2003 год

РИА Новости сообщает:

МОСКВА, 27 апр — РИА Новости. В следующем году в России появится сквозной идентификатор, который объединит номера паспорта, пенсионного и страхового удостоверений, сообщают «Известия» со ссылкой на источники, близкие к Центробанку, Минкомсвязи и Минфину.

Подобную систему уже описывали. Возможно, что не единожды, но мне больше всего запомнилось это:

Читать далее →

В качестве вечернего чтения порекомендую рассказ Аркадия Аверченко.

Купец Пуд Исподлобьев, окончив обед, отодвигал тарелку, утирал салфеткой широкую рыжую бороду, откидывался на спинку стула, ударял ладонью по столу и кричал:
— Чтоб они пропали, чертово семя! Чтоб они заживо погнили все! Напустить бы на них холеру какую-нибудь или чуму, чтоб они поколели все!!
Бледная робкая жена Пуда всплескивала худыми руками и, в ужасе, широко раскрывала испуганные глаза:
— Кого это ты так, Пуд Кузьмич?
Пуд ожесточенно теребил рыжую бороду.
— Всех этих чертей — французов, американцев и китайцев. Штоб знали!
— Да за что же это ты их так?
— Потому — иностранцы. Потому — не лезь. Он сладко улыбался. — У нас в городу француз булочный магазин завел… Взять бы ночью пойти да сдаля побить ему стекла каменьем. Стекло дорогое, богемское…
— Да ему ж убыток? — задумчиво возражала жена.
— Пусть. Зато и иностранец. Ха-ха-ха! Вчерась я итальянца, который с фигурами, встретил. Ты, говорю, такой-сякой, чтоб тебя градом побило, патент на право торговли имеешь? В церковь ходишь? Да по корзине его! Народ, полиция; с околоточным потом беседовал. Как в романе.
Жена робко моргала глазами и молчала. Ей было жалко и француза булочника, и итальянца, но она сидела тихо, не шевелясь, и молчала.

Читать далее →

Петр Толстой, депутат Госдумы и по совместительству праправнук Льва Толстого, выдал:

“Наблюдая за протестами вокруг передачи Исаакия, не могу не заметить удивительный парадокс: люди, являющиеся внуками и правнуками тех, кто рушил наши храмы, выскочив из-за черты оседлости с наганом в семнадцатом году, сегодня их внуки и правнуки, работая в разных других очень уважаемых местах – на радиостанциях, в законодательных собраниях, продолжают дело своих дедушек и прадедушек”

По этому поводу не могу не вспомнить одну очень хорошую книгу:

Читать далее →

Небольшая цитата из книги детства.

Утром пятнадцатого января тысяча девятьсот сорок четвертого года курсанты Балттехфлота шумно пришли в свою столовую. Среди них был и Миша Алексеев.
В самый разгар завтрака вдруг раздался страшный грохот. Стекла со звоном вылетели из всех окон столовой. Растерявшиеся и испуганные ребята повскакали с мест. Некоторые от страха полезли под столы, скамейки, кто-то бросился бежать, кто-то окаменел и не двигался.
Новый взрыв потряс воздух.
— Наши-и! — закричал что было сил Миша и побежал к выходу. — Наши бьют!
За Мишей устремились и остальные.
На середине Невы стоял крейсер «Киров». Стволы его орудий были направлены в сторону Пулкова. Залп за залпом он посылал фашистам смертоносные снаряды. Это — за Ленинград!
Но стрелял не только «Киров». Все батареи Ленинградского фронта били по врагу. Воздух гудел, содрогался от множества залпов.
И как не похож был этот грохот на грохот разрывавшихся три года фашистских бомб и снарядов! Радость, гордость, ликование в душе каждого ленинградца вызывал этот грохот.
Бейте их, сыны Ленинграда! Бейте без пощады! Гоните вон с родной земли!
Началось долгожданное наступление. И через несколько дней был опубликован приказ о полном разгроме врага под Ленинградом, о снятии трехлетней блокады.

(с) Г.И. Матвеев, «Тарантул»

В «Новой» очередная история из малость подзабытого совкового настоящего, лучше всего ее передавать в стилистике советских же газет:

Единогласным одобрением встретили труженики государственного казенного учреждения «Городской центр управления парковками Санкт-Петербурга» предложение директора учреждения т. Хрюкина* безвозмездно отработать несколько рабочих дней на строительство парковки для нового стадиона «Зенит-Арена». В едином трудовом порыве рабочие и служащие обязались во что бы то ни стало успеть сдать объект в строй, согласно решению партии, правительства и лично Владимира Владимировича Путина.

* я не прикалываюсь, реальная фамилия!

По этому поводу не могу не вспомнить книжку из моего теперь уже далекого пионерского детства. Читать далее →

Почитал тут высказывания КрымНяши Поклонской по разным поводам, да и вспомнил ее гениальную речь. Много букв под катом.

Читать далее →

«Росбалт» пишет:

Патриарх Московский и всея Руси подписал обращение, призывающее полностью запретить аборты в России. Об этом сообщили в пресс-службе РПЦ.

По этому поводу вспомнился древний анекдот. Слышал я его в разных версиях, потому решил в гугле уточнить на предмет точности. А в результате набрел на совершенно изумительное:

Читать далее →